"Лавр" Евгений Водолазкин

Книгу "Лавр" Евгения Водолазкина прочла благодаря отзыву о ней Марины Низеньковой.

Прочла за выходные, почти не отрываясь. В основном, время повествования - средние века, основное место действия - Древняя Русь. Свирепствует чума, от которой вымирают деревни и города. У мальчика 7 лет, Арсения, умирают родители и его забирает к себе дед - травник и лекарь Христофор, который передал ему свои знания. 

С первых страниц повествование захватывает: вместе с дедом и мальчиком живет прирученный волк, завораживают картинки - вот сидят у огня белокурый мальчик с голубыми глазами, волк и дед Христофор. Мальчик глядит в огонь и видит лицо седого старика, понимает, что этот старик и есть он сам через много лет, и еще понимает, что старик видит его, и понимает - кто это. Так начинается своеобразная игра писателя с разными пластами времени (на протяжении всего повествования), исподволь автор пытается  подвести читателя к идее - "время условно и дано лишь для того, чтобы человек не запутался", прошлое, настоящее, будущее существуют в одной точке, оттого - и предвидение и видения, а события имеют тенденцию к повторам, но повторы идут не по кругу, а по спирали...

"Я скажу странную вещь. Мне все больше кажется, что времени нет. Все на свете существует вневременно, иначе как мог бы я знать небывшее будущее? Я думаю, время дано нам по милосердию Божию, чтобы мы не запутались, ибо не может сознание человека впустить в себя все события одновременно. Мы заперты во времени из-за слабости нашей".

Дед умирает, мальчик остается один. Далее история по сюжету напоминает житие святого - пережив трагедию потери любимой, в смерти которой отчасти виноват и он сам, юный Арсений решает остаться в живых лишь для того, чтобы вымолить прощение Господа возлюбленной Устине, посвящает свою жизнь служению людям - Арсений отправляется в странствие, лечит людей от мора, спасает их не столько травами и снадобьями, сколько своей верой и любовью. 

На выбранной стезе герой претерпевает множество испытаний - как духа и крепости своего обета, так и испытания физические (нападения разбойников, избиения, шторм в море на пути в Иерусалим, холод и голод и т.д.). При этом обретает ясный духовный взор, у него еще ярче развивается способность видеть истину, предвидеть события. Жизнь дарует ему встречи с людьми равными, или близкими по силе духа и способностей, людьми, которых он успевает полюбить и пережить разлуку с ними. Автор говорит о том, что в средние века было делом обычным - однажды расставшись с человеком, уже больше никогда с ним не встретиться.

/А в наше время - можно сталкиваться каждый день и - никогда не встретиться/.

Язык повествования сначала поудивлял меня, а потом позабавил перепадами от чисто литературного к старославянскому, от современного к жаргону и мату. Думаю, что такой прием позволил писателю с одной стороны, избежать пафоса, с другой - просто вызвать улыбку у читателя. 

Очень понравился фрагмент, когда Арсений (в то время носивший имя Устин) жил в За-псковье. Его общение с юродивыми Фомой и Карпом, сложные и одновременно смешные взаимоотношения Фомы и Карпа, деливших территорию, погоня Фомы за Карпом по волнам реки (описываемая как дело вполне обыкновенное - то есть буквально - бег по волнам), акцент на потасовке, а хождение по воде - уж так...некоторые подробности)

Очень живописно рассказывает автор о паломничестве Арсения в Иерусалим, в котором он обрел и потерял преданного друга - итальянца Амброджо. Друзья двигались вместе с караваном купцов.

"Покинув Вену, караван пошел вдоль Альп. Между дорогой и горами раскинулись поля. Было что-то успокоительное, почти ленивое в том, как лежали эти горы. Но, несмотря на кажущийся покой, неподвижность их была мнимой. В отличие от полей, честно остававшихся на своих местах, горы двигались. Они сопровождали караван справа, не приближаясь к нему, но и не удаляясь. Стремились вперед со скоростью каравана, и шедшим казалось, что обогнать их невозможно".

"Арсений нарвал мягкой травы и папоротников и сложил из них постель. В головах положил седло. Седло пахло кожей и конским потом. В душную ночь это было особенно неприятно. В душу его входила смутная тревога. В глаза светила полная луна. Арсений перевернулся было на бок, но так седло стало давить на скулу. Поколебавшись, он опять лег на спину.

Седло создано для другого места, прошептал Амброджо, глядя, как устраивается Арсений. У меня есть кое-что получше.

Он протянул Арсению широкий мягкий пояс. Арсений хотел было отказаться, но вовремя себя остановил. Его обожгло чувство благодарности к Амброджо за то, что тот о нем заботится. Арсений лежал и думал, что после стольких лет он впервые не один. Он почувствовал, как устал от своего одиночества. И заплакал. И заснул в слезах".

На протяжении всей своей истории Арсений (Устин, затем снова Арсений, и в конце своего жизненного пути - Лавр) остается человеком, не осознающим и не признающим своей необычности, он не позарился ни на славу, ни на богатства, в старости становится схимником, уединяется в лесу, при этом телепатически беседует со старцем Иннокентием.

"Ему казалось, что он слышит источники вод под землей. Дыхание облаков в небесах. В прежней жизни с ним происходило много чего, но так или иначе все происходило на людях. А теперь он был совершенно один.

Ему не было одиноко, потому что он не чувствовал себя оставленным людьми. Все когда-либо встреченные им ощущались им как присутствующие. Они продолжали тихую жизнь в его душе – независимо от того, отправились ли в иной мир или были всё еще живы. Он помнил все их слова, интонации и движения. Их старые слова рождали новые слова, они взаимодействовали с позднейшими событиями и словами самого Лавра. Жизнь продолжалась во всем своем многообразии."

Но и в лесу страждущие люди нашли Арсения (Лавра) и шли к нему за исцелением, а благодарность приносили пищу.

"Поняв, что отказаться невозможно, Лавр стал делиться пищей с птицами и животными. Он разламывал хлеб надвое и распахивал руки, и на его руки садились птицы. Они клевали хлеб и отдыхали на его теплых плечах. Овсяную кашу и репу обычно съедал медведь. Он никак не мог найти подходящей берлоги для сна, и это отравляло ему жизнь.

Приходя к Лавру, медведь жаловался на морозы, отсутствие питания и свою общую неустроенность. В самые холодные дни Лавр пускал его в пещеру погреться, призывая гостя не храпеть во сне и не отвлекать его от молитвы. Само же их соседство Лавр предлагал ему рассматривать как меру временную."

Вот еще один фрагмент не нашла, когда старец смотрит на мох и думает - мох населен теми, чей дом - лист, а век - один день...

Я люблю такие мысли и тех, кто может так думать.

"Из временных указаний все чаще ему приходило на ум слово однажды. Это слово нравилось ему тем, что преодолевало проклятие временем. И утверждало единственность и неповторимость всего произошедшего – однажды. Однажды он понял, что этого указания вполне достаточно."

Как закончился земной путь этого необычного человека, Вы узнаете, если однажды решите прочитать книгу "Лавр", буду рада, если моя аннотация чуть-чуть посодействует этому решению)).

Великолепный буктрейлер по этой книге сделала Елена Цекова